Эта улица не имеет названий, эта улица не имеет имён: каждый раз мы проходимся с вами у застроенных в Термитнике ран.

Вместе быть не суждено! У меня судьба: одна, замурованная стена и по крышу когда-то богатую, не соломенную, не покатую, я завален отходами: с потолками как красивыми небосводами и душевной историей, но теперь облупленной и потерянной; мне в компаниях разных доживать тут свой век! Отпусти, Единый, мой грех.

Обо мне нет ни слухов, ни знаний; обо мне нет случайных речей — все, хоть раз, кто касался дверей, наизусть все обычаи знают: с фанатичным блеском очей…

— Я извиняюсь, а нельзя кому-нибудь другому вместо меня поручить поиски хакера? Дамиан, честное слово, я больше не могу выносить эту раковую опухоль человеческого ануса по имени Ганс Гюлер!

— Что так, — ответил Марк, — я ещё Гражданскую оборону слушаю!

Глаза уборщицы из орбит вылезли.

— Уважаю.

— А жена: Сектор газа…

Когда вспоминает — пытается поставить себя на место Йонаса Бэра. Ставит подпись, подтверждая справедливость выбранного инквизитором наказания, думает: я бы сделал связь с Приором своим преимуществом. Хилер, согласившийся работать в Центре и взять в пациенты Иво Мартена, но всё так же продолжающий лечить барыг и торговцев оружием, показывающий лояльность к Термитнику, выбирающий дерьмо вместо серебряных ложек. Кивает, соглашается со сметой, выделенной на строительство нового храма, снова думает о Йонасе Бэре: да, это похоже на идеальную предвыборную кампанию.